Моя же цель куда более скромная. Я хочу, чтобы люди, не мудрствуя лукаво, научились, отталкиваясь от этих двух Твоих Законов, понимать и объяснять свое поведение и поведение окружающих людей и тем самым смогли бы избегать многих ненужных столкновений. Хотелось бы, чтобы люди были уверены в том, что право на Сохранение Гена и Право на Свободу Выбора даны Тобою, Господи, каждому человеку по факту его рождения и не могут быть никем и никогда узурпированы.

– Однако мы с тобой разговорились сегодня.

– До свидания!

– Почему ты выбрал сегодня эту тему?

– Тема эта имеет прямое отношение к Свободе Выбора. Дело в том, Господи, что давным-давно, еще в студенческую пору, когда я впервые читал Евангелие, меня никак не покидало ощущение «театральности» его сюжета, и особенно одной из его основных линий, а именно «Иисус и Иуда».

Предательство Иуды, муки совести, раскаяние и, как следствие, суицид, написанные по законам банально «плохой драматургии», делают фабулу всего Евангелия неубедительной. Во всяком случае, для меня.

Тогда я вновь и вновь стал перечитывать все четыре Евангелия и начал по крупицам, оставленным евангелистами, возможно по неосторожности, обнаруживать то, что только усилило мои подозрения. Ничто в поведении Иуды, апостола самого близкого к Учителю, не отличало его в худшую сторону от остальных учеников, ничто не предвещало его будущего предательства. Более всего меня смущал ответ Иисуса «Ты сказал!» на вопрос Иуды «Не я ли предам тебя?», описанный Матфеем.

В этом ответе, который вот уже более двух тысяч лет считается предречением, я услышал повеление Учителя.

И даже знаменитый «поцелуй Иуды» виделся мне не предательским, а прощальным. Смущали меня также совершенно неубедительные попытки евангелистов представить Иуду в негативном свете: их ничем не подкрепленные домыслы, объясняющие жадностью Иуды его возражения против траты драгоценного мира на помазание христовых ног вместо того, чтобы продать его, а деньги раздать нищим. Это может говорить только о том, что Иуда лучше других апостолов усвоил проповеди Христа о сострадании к нищим. Никто не может засвидетельствовать сговор Иуды с первосвященниками, в отличие от всех других событий, происходивших в присутствии большого количества свидетелей. Чем объяснить, почему Христос так настойчиво отсылал Иуду сделать, что должно сделать, о чем знали только они вдвоем?

Почему Христос, как и любой человек, так откровенно боявшийся смерти, не воспользовался теми намеренно оставляемыми лазейками в допросах, учиненных Каифой и Понтием Пилатом?

И наконец, разве будет вешаться от мук совести человек, совершивший самое гнусное в истории предательство? Мне не хотелось думать, что такое отношение к Иуде апостолов-евангелистов, описавших все эти события, было вызвано простой человеческой завистью и ревностью к Учителю.

Вот так я ходил в великом смятении духа, пока мне не приснился удивительный сон. Я очутился в том самом Гефсиманском саду в ту самую ночь, когда арестовали Спасителя, чтобы предать его суду. Была лунная ночь, а сам я, никому не видимый, стоял под кроной большого оливкового дерева и оказался невольным свидетелем тайного разговора Иисуса с Иудой, стоявших по другую сторону дерева. Иуда плакал, отказывался, говорил, что будет проклят людьми в веках вместе со своим потомством. Иисус настаивал, горячо убеждал, что никому другому из учеников он не может доверить задуманное. Я слушал, как завороженный, так близко, что даже мог дотронуться до одежд Христа. Потом они отошли, продолжая тихо разговаривать на ходу, и я понял по сникшей спине Иуды, что он смирился.

Наутро я рассказал свой сон моим друзьям по университету, они удивились, после чего я благополучно забыл о нем. Через 15 лет волею судеб я оказался в Северной Африке, а именно в Алжире, где впервые в жизни, попав в оливковую рощу, был поражен запахом, исходившим от оливковых деревьев, тем самым запахом, что остался в моей памяти с того удивительного сна в далекой заснеженной Сибири. Потрясенный случившимся, я стал вновь и вновь возвращаться к своему сну, вспоминая разговор Иисуса с Иудой до мельчайших подробностей. И уже не сомневаясь, что все на самом деле происходило именно таким образом, что

Христос сам написал сценарий своей трагической смерти, сам явился режиссером и сам сыграл в нем главную роль,

я естественным образом задумался, а зачем Христу вообще понадобилось так умирать, зачем ему было нужно предательство Иуды? Разве не мог он ходить по селениям и продолжать проповедовать свои новые идеи, как он это уже делал, и не без успеха? Зачем была нужна ему эта, прямо скажем, пиар-акция? И этот вопрос я хочу сегодня задать Тебе, Господи.

– Ну что ж, попытаюсь ответить. Тем более что я хорошо помню эту историю, в которой, помимо всего прочего, ссылались и на меня. Скажи мне, сколько было учеников, принявших учение Христа? Правильно, всего двенадцать, да еще десяток-другой праздношатающихся слушателей, ходивших за ним по пятам. К тому же этими проповедями, отнюдь не способствовавшими «укреплению» ни местных иудейских, ни римских властей, уже плотно заинтересовались их спецслужбы. А знаешь ли ты, как обычно заканчивают такие проповедники-диссиденты? Да-да! К ним подсылают тайных убийц или, того хуже, их дискредитируют в глазах толпы.

Мог ли Христос в таких условиях рассчитывать на широкую пропаганду своих взглядов, на бессмертие своих великих идей, которые были для него ценнее его собственной жизни? Конечно нет! Ты представь себе мир без газет, без телевидения, без интернета! И что ему оставалось делать в этих обстоятельствах? Конечно, Иисус был несколько экзальтированной личностью, но он вовсе не был глуп. Он прекрасно осознавал, что рано или поздно люди Каифы убьют его за такие проповеди. И скорее всего, убьют тайно, или произойдет его «тайное исчезновение». Тогда Иисус понял, что только «громкая» собственная «смерть на миру» обессмертит его имя, его идеи и, так сказать, «смертию смерть поправ», он сможет донести свое Учение до самых широких масс людей. И он решился написать этот сценарий своей смерти, который ты называешь «плохой драматургией». Пойми его и прости!

– Я понял, Господи! Понял и оплакиваю эту великую смерть. Если раньше Христос был для меня жертвой банального предательства, то теперь, после Твоих разъяснений, Создатель, я окончательно убедился, что Христос сам организовал свою смерть. Он мог бы как все жениться, родить детей, и как все жить земными радостями, но сделал иной Выбор. Величайший в истории. Ради человечества. Подвиг его от этого становится только величественнее.

Но я также оплакиваю смерть Иуды, принявшего на себя самую тяжелую миссию среди всех апостолов – быть проклятым в веках. Упокой их души, Господи!

– Здравствуй, Господи! У меня, как всегда, есть вопросы к Тебе.

– Слушаю внимательно…

– В обоих библейских Заветах есть непонятные для меня места. Я знаю, Боже, Твое отношение к Библии, но мне больше спросить не у кого. Ни от одного богослова я не получил вразумительного ответа на беспокоящие меня вопросы. А Ты был свидетелем всех описанных там событий, поскольку Тебя там постоянно упоминают.